Ты снова не со мной.

Ты опять улыбаешься кому-то другому.

От твоих настойчивых ласк голову теряю не я...

потянулась за сигаретой. нет, нельзя. я не буду курить, хоть и очень хочу.

Ты вновь выбираешь не меня.

Опять я буду мучаться жестокой ревностью и незнанием того - с кем ты и почему ты так меня ненавидишь.

За что?

Почему ты опять не смотришь на меня?

Почему ты улыбаешься не мне?

Почему, глядя на меня, ты перестаешь улыбаться и в твоих глазах застывает холод?

Неужели ты не видишь, как мне больно?

Неужели я для тебя ничего не значу?

рука снова тянется за сигаретой, но я перенаправляю её движение и беру в руки пульт от музыкального центра. звук на полную мощность, и плевать, что скажут соседи. играет Кипелов. нечему удивляться. мне плохо, а только он может вернуть мне хоть какое-то подобие улыбки и понимания, что я не одна страдаю на земле.

И все же, почему ты заставляешь меня страдать?

Зачем ты показываешься мне на глаза в объятиях другого человека?

Почему ты несчитаешься с остатками моей души?

Ты уже и так её растоптал и унизил.

Тебе мало этого?

Я была готова отдать её тебе без остатка, но ты выкинул мой дар и растоптал его, словно окурок, который я сейчас тушу о какую-то тетрадь.

Мне больно. Но, нет, я не буду плакать.

Нарыдалась уже. Хватит. Больше ты никогда не увидишь моих слез.

Ты вообще никогда больше не увидишь моих эмоций.

Я умерла. Моя душа исчезла.

Остался холодный и расчетливый разум.

И умение играть.

Я снова буду носить маску, которую однажды сняла, чтобы поделиться своим миром с тобой.

Эмоций и чувств больше нет.

Осталась только боль. Жгучая и почти нестерпимая.

Но я сильная. Я снова выпрямлюсь. Я снова буду жить.

Но никогда и никто уже не увидит тепла в моих глазах.

Я уже никого и никогда не полюблю.

Собственно, почему я говоря - Я? Меня уже нет.

Я тебе надоела? Не стоит отвечать, я знаю.

Ты меня презераешь? И это я знаю.

Ты меня ненавидишь? Знаю.

Единственное, чего я не знаю, так это - за что?

Почему все так обернулось?

Уже не важно.

Я ухожу.

Меня больше нет.

Осталась только боль.